Ангелы глазами детей

В июне 2006 года в День защиты детей в Санкт – Петербурге проходила акция  «Летящий ангел». Детям предложили нарисовать картины на эту тему и прокомментировать их.

В этой акции приняли участие юные художники из Назиевской школы искусств. Каждый ребенок, нарисовавший картину, оставил также личный комментарий к своему рисунку.

Читая эти детские послания, понимаешь, что стоит за словами: «Устами младенца глаголет истина»…

 

Ангел Свободы

Я шлю послание детям – будущим детям земли.

Хочу, чтобы они встретились с моим Ангелом Свободы. Он поможет им в жизни, он поможет им в любви. Он поможет им в горе и радости. Ведь это – Ангел Свободы.

Я хочу рассказать всем детям, что нельзя быть плохими, что нельзя быть злыми. Пусть будет больше добра на свете! Мне очень приятно писать в будущее, ведь я – ребенок настоящего времени. Желаю всем душевного возрождения, и семечко Любви передать новому поколению.

Романова Анастасия

Ангел Надежды

Я нарисовала картину с Ангелом, вокруг которого всё растет и распускается.

Я хочу, чтобы такой Ангел поселился в каждом доме. Поэтому я призываю всех взрослых и детей не совершать плохих поступков. Бережно относиться друг к другу, к природе и ко всему живому на земле.

Не пускайте в свои души злобу и зависть. И тогда все люди на земле будут счастливы, а наша планета превратится в зеленый и красивый сад.

Жохова Катя

Ангел Жизни

На моей картине нарисован Ангел, который охраняет Дерево Жизни. Он смотрит на дорогу, которая ведет в Рай. По этой дороге летят люди, они рождаются, но их не видно, потому что летят не тела, а души.

Ангел охраняет Дерево Жизни, чтобы никто не смог его срубить. Ведь, если кто-то вдруг срубит Дерево Жизни, то весь мир останется без Света, от которого всё растёт и живёт. Не будет садов, погибнут растения – Мир погибнет.

И поэтому я назвала своего Ангела – Ангелом Жизни. Он бережёт жизнь людей и всю планету.

Закирова Варя

Ангел Возрождения

Ангел Возрождения призван помогать людям в борьбе со злом. Он несет с собой Жизнь и Вечность, Любовь и Свет. Где он появляется, там наступает вечный мир. На моём рисунке Ангел изображён сидящим на лепестке цветка, и лепесток даже не прогибается. Это происходит потому, что Ангел людям не в тягость, он приносит душевное спокойствие и мир. Вокруг Ангела цветы – символ Жизни. Вдали виднеется закат – это тоже символично: придёт время, и грехи людские исчезнут за горизонтом, словно прожитый день. На земле будет светло и радостно.

Ангел Спасения

Ангел передает послание на нашу неприветливую землю с помощью птицы. Это послание написано с любовью и добром.

Любите и радуйтесь, уважайте друг друга, не воруйте, не лгите.

Вы, дети, не знающие, что такое зло, слушайте свое сердце. И запомните: Отец Небесный стоит выше сотни учителей. Любите Его и почитайте своих родителей. Несчастен тот, кто их не почитает.

Карасёва Катя

Ангел Мечты

Когда мой маленький ангелочек только что появился на свет, у него уже была своя мечта: увидеть яркий, необыкновенной красоты, цветок. Но, увы, он не знал, как эту мечту можно осуществить, и поэтому сильно беспокоился, метался, не находил себе места…

Однажды ангелок залетел в чудесный край, сел на белые пушистые кудри облаков и заплакал от горя. Когда он поднял голову, то неожиданно увидел цветок – точно такой же, о котором мечтал с самого рождения. Он очень обрадовался, взлетел высоко в небо и, счастливый, приземлился прямо в середину прекрасного цветка. Сбылось то, к чему он стремился!

Минина Женя

Ангел Державный

источник: http://www.liveinternet.ru/users/3266488/post106930781/

 

 

Мысли о главном

 

Мкртчан Виктория, 10 класс

Звезда

Настала ночь. На небе звезды.
И холод, полная луна…
А по щеке катятся слезы,
Ведь в целом мире я одна.

Застыло время. Мне не легче.
Забилось сердце, как тогда…
Мне одиноко ветер шепчет,
И грустно падает листва.

Но успокаивают мысли,
Что в небе есть моя звезда,
И среди тьмы она искрится,
Хоть, как и ты, так  далека…

И отпущу я грусть-тревогу,
И с облегчением вздохну,
Мне осветит звезда дорогу –
К тебе я ангелом сойду!

…

Жигалко Александра,  8 класс 

Пароли жизни

На части разрываюсь я
И жизнь свою делю на доли –
Когда шепчу я про себя
Мне непонятные пароли.

Замкнув в себе огромный дар.
Крылом взмахнув, как будто птица,
Я ввысь лечу. А в небе пар
Висит как строгая граница.

Она не разрешит уйти
Мне от судьбы моей сердитой –
Но даст мне в прошлое войти
И дверью скрипнуть мне открытой.

И я пойму, что в жизни все –
Лишь безграничные пароли.
Прочтешь их (если повезет!) –
Узнаешь, что судьба – не море.

В ней нет угрюмых берегов
И волн, набитых сочной пеной.
И бурь, в которых ты готов
Узнать беспечность высшей меры.

И я пойму, что в жизни все –
Лишь безграничные пароли.
Узнаю я о жизни все,
Когда прочту смешные роли.

Прочти и ты, мой друг далекий,
Открыв в себе пароли строк –
И клад, в  тебе давно зарытый –
Откроет кто-то… Ты ли?..  Бог?..

…

Потапенко Юлия,  11класс

Тайна полета

Среди ночи проснулась,
А теперь не усну…
Мне во сне показалось:
В другом мире живу.

Где все братья друг другу,
Где все люди – друзья,
И, как птицы, свободны,
Мы – большая семья.

И там звери играют
На цветущем лугу:
Медвежонок с котенком,
Рыжий лев – с кенгуру.

Звезды с неба спустились:
Этот Дом – тоже их,
Ведь они здесь родились,
Но пришли лишь на миг!

Вспомнить звонкое детство
И вновь в небо уйти –
Ведь у звезд есть работа:
С неба людям светить.

Рассыпают фиалки
Неземной аромат…
Мне приснился, наверно,
Райский сказочный Сад!

Вытираю я слезы:
Снова в сон я хочу.
Может, завтрашней ночью
Я в тот Сад прилечу?

Или, может, его я
Взращу на Земле?
Я ведь тайну полета
Открыла во сне!

…

Откуда-то: может, из Космоса,
Возможно, из глуби души –
Я слышу два разных голоса:
«Вставай!» и еще:«Лежи!»

Два ангела: черный и белый…
А выбор всегда за мной:
Делать или не делать –
И не скончаем бой.

Выбор на каждом шаге
И каждом миге пути:
В свете быть или мраке.
Как же мне к Цели дойти?

Да и вообще: я знаю
Цель эту, или нет?
Путь я вперед выбираю.
Путь мой мне даст ответ!

…

Вишнякова Любовь
детский приют для несовершеннолетних

Вольная птица

Если б мне на самом  деле белых два крыла,
Улететь бы мне за стаей, что  с собой звала!

Только мой удел –
Жить среди людей,
И с тоской
На птиц глядеть.

Сколько в мире разных судеб – не  сосчитать!
Не могу, поймите, люди, я другою стать!

Пусть вокруг меня
Грязная возня,
Птица я
Свободная!

Каждый хочет птицу в клетке для себя иметь,
Чтоб могла зимой и летом птица песни петь.

Я не покорюсь –
В клетке не пою.
Я себя
Не продаю!

Если б мне на самом деле белых два крыла –
Улетела бы за стаей, что с собой звала.

Только мой удел –
Жить среди людей,
И с тоской
На птиц глядеть…

…

Амелькина Марьяна,  10 класс                                               

Судьба

Судьба – любить, но не быть любимыми.
Судьба – жить в счастье.
Судьба – плакать от расставания…
Судьба – надеяться на лучшие времена.
Она, судьба, рисует жизни наши
Цветными красками и простым  карандашом,
Подсказывает, как жить дальше нам,
И знает всё, что будет в мире этом.
Мы  можем с ней вместе
Держать эту кисточку с разноцветной краской,
Или  просто прятаться в глубине души,
Убеждая себя, что всё правильно.
Иногда она решает всё за нас,
Когда мы заняты другими важными делами.
Она указывает путь,
Но выбираем мы дорогу сами.

…

Юлия Сычевская, 11 класс

Свобода

Птицей вольною в белой дымке,
Как безликая тишина,
Как княжна в крестьянской косынке,
Ты гуляешь по свету одна.
Расправляя крылья над тучами
И вдыхая на полную грудь,
Ты, безумная и могучая,
Мчишься с ветром в неведомый путь.
Ты – беспризорница юная
В рваных одеждах весны,
Вечно свежая, белолунная,
Как пламя церковной свечи.
Ты – босая святая свобода,
Ты рискуешь остаться одной,
Ты – из вольного волчьего рода,
У которого в сердце – огонь.

источник: литератрная студия Сузир’я   http://suzirya.org/

…

.

 

Ирина Хворостюк: Отряд

Глава четвертая

День обещал быть холодным. Герда с интересом рассматривала мелькавшие за окном электрички улицы с маленькими уютными домиками под черепичными крышами. В некоторых  из них, несмотря на раннее  воскресное утро, уже горел свет.

По улице, освещенной еще не выключенными с ночи фонарями, деловито шагал коренастый, стриженый ежиком седой старик. Облачко пара, возникающее от дыхания около его рта, делало мужчину похожим на персонажа комикса. Герда начала уже было придумывать реплику, которую можно было бы написать на этом облачке,  но тут вагон въехал под землю. Через две остановки на электронном табло загорелось нужное ей название и она вышла.

Тихо поскрипывая, эскалатор поднимал немногочисленных пассажиров к выходу в Старый Город. Повеяло свежестью: сперва едва заметно, затем более ощутимо. Когда  же ступеньки стали выравниваться, в лицо ей ударил резкий порыв ветра – как будто кто-то огромный выдохнул вдруг с облегчением.

Вдалеке раздался бой городских часов. Герда, как зачарованная, слушала эти мерные удары, похожие на биенье чьего-то большого сердца. Зазевавшись, она споткнулась на последней ступеньке и вылетела на тротуар, рассмеявшись от своей неуклюжести.

Оправившись от этой легкой встряски, она укуталась в мягкий полосатый шарф и медленно побрела по мощеным  булыжным мостовым. Она сворачивала в стылые узкие переулки, останавливалась возле старинных домов  со скульптурами в округлых нишах и всей грудью вдыхала речную прохладу, доносившуюся с набережной. Затем, разглядывая витрины, пошла по широкой аллее, загребая ногами осенние листья и ощущая себя сбежавшей с уроков школьницей. Герда влюбилась в Город, и, похоже, взаимно.

Дойдя до  старинной церкви, выложенной потемневшим от времени кирпичом, она зашла внутрь. Косые солнечные лучи из маленьких окошек у самого свода падали на белый каменный алтарь под простым деревянным Распятьем. Она присела на темную скамейку в самом углу и замерла. В церкви было тихо и пусто – так  же, как  у нее внутри:  ни чувств, ни мыслей – только сердце, похожее на огромный мегафон, развернутый в небо, отбивало морзянкой пульса:
– Я на месте. Жду указаний. Герда.
Вот уже почти месяц находились они с Лизой и Петровичем в этом незнакомом городе.  А начиналось все так…
…Однажды, после совещания,  МС попросил Герду остаться. Она озадаченно опустилась на стул и вопросительно на него посмотрела.  МС  включил   электронную карту, на которой яркими разноцветными точками светились места расположения всех филиалов Департамента. Густая сеть покрывала практически всю поверхность земного шара, разбитого на сектора,  обозначенные комбинациями цифр.  Он  навел курсор на точку, находящуюся в пересечении нескольких линий и сказал:
– Они просят прислать кого-нибудь.  Поедешь?
– Да! – сразу ответила Герда: не сомневаясь, не обдумывая, удивляясь сама себе.  В ушах тонко звенело, как будто в голове разворачивалась какая-то невидимая спираль.
– Кого возьмешь с собой?
– Петровича, конечно! И Лизу, если можно.
– Хм… Ладно, переведем ее на заочный – после недолгого  раздумья, сказал МС. – Выезд через неделю. Документы получите в секретериате. – Он  встал, давая понять, что разговор окончен. Затем подошел к ней и обнял:
– Удачи вам, ребята!
Герда молча уткнулась ему в плечо. Через неделю они уже были на месте…

…Герда вынырнула из воспоминаний и  стала рассматривать  помещение церкви.  Белые стены без росписей и украшений, слева в углу – исповедальня. Все очень просто и аскетично. Внимание привлекал лишь алтарь  с двумя скульптурами по обеим сторонам от Распятья.

Она перевела взгляд направо и увидела на стене картину с изображением женщины в монашеском облачении. Герда встала и подошла ближе, какое-то время с интересом рассматривала необычный крестик на груди у монашки, потом подняла глаза и встретилась с ней взглядом.  Теплая нежная волна заполнила сердце. Оно было таким маленьким, что, казалось, разорвется на части, не в силах вместить мощного потока любви, струящегося из этих глаз. Что произошло потом, она понять не успела, так как вдруг очутилась в каком-то другом измерении…

… Гулкое безмолвие пустынного мрачного зала, в глубине которого на возвышении  из мраморных ступеней находится  некое подобие трона.  Лицо сидящего на нем рассмотреть невозможно, так как на глаза его низко надвинут капюшон.

Герда не испытывала страха, только очень болело сердце. Подойдя почти вплотную к незнакомцу, она услышала слабый стон, сопровождавший каждый его выдох. Душу захлестнула жалость. Она не смогла сдержать нахлынувших внезапно слез и расплакалась. Услышав тихое всхлипывание, сидящий медленно поднял голову и посмотрел на нее. Никогда прежде не видела она такой муки в чьих-либо глазах.
– Кто ты? – хрипло спросил незнакомец.
– Герда.
– Зачем ты пришла?
– Чтоб помочь.
– Мне нельзя помочь.
– Так не бывает.
– Что ты знаешь о жизни, девочка?
– Не много. Но одно знаю точно – всегда есть выход.
– Отсюда нет.
– Но я же пришла! А если есть вход, значит, есть и выход!
Что-то неуловимое промелькнуло в самой глубине его глаз, верхняя губа незнакомца судорожно дернулась.
– Что с тобой случилось? – спросила Герда.
Он внимательно посмотрел на нее, словно взвешивая, стоит ли начинать рассказ, и, видимо, решившись, открыл было рот, но тут пространство вокруг них стало медленно густеть. Белесым туманом начали проступать силуэты стен и алтаря, постепенно приобретая привычную плотность и былые очертания. Герда что есть мочи закричала незнакомцу, исчезающему за туманной завесой другой реальности:
– Что с тобой случилось?!! Скажи мне! Я хочу тебе помочь, слышишь! – но проявившийся на мгновение незнакомый мир уже исчез. Единственным, что еще оставалось какое-то время на невидимом экране ее сознания, были огромные глаза, до краев переполненные отчаяньем и болью. Она обессиленно опустилась на скамейку в углу, закрыла руками лицо и беззвучно заплакала. Грудь разрывалась от боли, непонимания и ратерянности. Что ей теперь делать? Как помочь незнакомцу?!!

Герда не помнила, сколько времени просидела так, уткнувшись в ладони. Негромкий звук открывающейся двери заставил ее вздрогнуть и быстро вытереть слезы. В церковь вошло несколько человек. Через минуту дверь опять отворилась и помещение постепенно стало наполняться людьми. Одни подходили к иконам и зажигали около них свечи, другие, негромко переговариваясь, собирались около исповедальни. Вскоре прозвучал возглас диакона и началась воскресная служба.

Герда находилась в состоянии какой-то отрешенности: она смутно видела то, что происходило вокруг нее, но при этом ощущала свое присутствие везде: как-будто кто-то невидимый плавно переключал ее сознание с одной точки наблюдения на другую – как режиссер, снимающий нужные кадры, нанизывая их на сюжетную линию одному ему известного сценария.

Она наблюдала, как менялись лица людей, переступавших порог церкви, приобретая умильнно-благостное «христианское» выражение. Как менялась их речь, то и дело пересыпаемая никогда не употреблявшимися в обычной жизни словами. Менялись тембр голоса, походка, жесты… И как внезапно исчезала вся эта благость, когда один случайно задевал другого локтем, переходя с места не место или становился впереди, заслоняя собой обзор.

Затем она увидела двух священников в алтаре, занимавшихся приготовлением хлеба и вина для совершения таинства Евхаристии. Один из них брал из плетеной корзины маленькие белые просфорки и быстрыми заученными движениями пронзал специальным копьем их девственные тела. Другой  держал в руках вырезанного из просфоры Агнца – символ божественного Младенца, пришедшего в мир, чтобы спасти его ценой Своей жизни. Скороговоркой, переходящей временами в неразборчивое бормотание,  они произносили положенные молитвы, переговариваясь при этом между собой и передвигая время от времени какие-то предметы на столе. Сделав три беглых крестных знамения над Агнцем, священник положил Его на дискос и начал крестообразно рассекать безгрешную Плоть, распинаемую за грехи мира на голгофском кресте. В это время к нему кто-то обратился, и он обернулся, продолжая расчленять Святое Тело, а затем, немного скосив глаза, привычным движением пронзил Его сбоку копьем…

В следующее мгновение Герда оказалась около исповедальни. Длинная очередь выстроилась неровной змейкой. Лица людей были сосредоточенны и серьезны. Только рыжий мальчишка лет семи сиял всем своим веснушчатым лицом и, как ни пытался, никак не мог изобразить на нем уныло-скорбного выражения, которое отпечаталось на лицах взрослых. Он не мог устоять на месте, то ковыряя пальцем старую облупившуюся краску на стене, то чертя резиновой подошвой матовые параллельные линии на блестящем паркетном полу,  то проверяя содержимое карманов. Мама, держащая его за руку, то и дело одергивала мальчика, и тот изо всех сил пытался справиться с распирающей его радостью жизни, которая не умещалась внутри неугомонного ребячьего тела.

Наконец, подошла их очередь и мать нервно подтолкнула мальчика к столику, на котором лежали Евангелие и крест. Священник наклонился к ребенку и стал задавать ему какие-то вопросы. Мальчик как-то весь съежился и затих. Он то неуверенно кивал головой, то замирал, внимательно слушая. Через несколько минут священник накрыл его епитрахилью и произнес разрешительную молитву. Мальчик медленно спустился с возвышения, на котором находился исповедальный столик, и встал в сторонке в ожидании матери. Когда та подошла к нему, он уставился на нее широко распахнутыми серыми глазами, в которых застыло недоумение. Мама взяла его за руку и повела в гущу людей – туда, где шла воскресная служба.

Они стояли, плотно окруженные со всех сторон людьми. Где-то там, впереди, громко говорили на непонятном языке. Потом раздалось пение. Иногда он улавливал знакомые слова, но потом все опять сливалось в какую-то плавную скороговорку без начала и конца. Как мальчик ни старался, ему так и не удалось ничего понять, и он стал разглядывать людей, стоявших вокруг него. Так как был он мал ростом, ему приходилось задирать для этого голову и он постоянно упирался в чей-то живот.  В ответ на это стоявший сзади подпихивал его коленом в спину, пытаясь от себя отодвинуть.

Мальчик с интересом смотрел на окружавшие его лица. Некоторые из них были унылыми и печальными, некоторые – откровенно скучающими, изредка встречались какие-то чудные – со странным блеском в глазах. Но больше всего ему понравилась маленькая сухонькая старушка, сидевшая на стуле невдалеке от исповедальни. Ее лицо было простым и ясным, и почему-то напоминало весеннее утро, когда солнце светит в окно, а за окном несутся облака и колышется от ветра зеленая ветка ольхи, а в этом году опять прилетят скворцы, и он  увидит в гнезде беззащитных лысых птенчиков…

Резкий толчок вернул его к действительности – это мама встряхнула его за плечо, потому что он, оказывается, задремал, облокотившись на нее. Он хотел ей что-то сказать, но она предостерегающе прижала палец к губам. Мальчик вздохнул, и опять посмотрел на старушку – та задумчиво улыбалась каким-то своим мыслям, беззвучно шевеля губами и крестясь невпопад со всеми.

Тогда он стал потихоньку пробираться сквозь толпу и постепенно выбрался на свободное пространство у опустевшей уже исповедальни. Мальчик встал около старушки, прислонившись к стене, но та сидела с закрытыми глазами и не обратила на него внимания. Постояв немного, он подошел к исповедальне и стал рассматривать Распятие, лежащее на покрытом парчовой скатертью столике.  Мальчик не сводил глаз с Человека, чьи руки были пригвождены к кресту. Их лица находились на одном уровне и он очень отчетливо видел закрытые глаза и скорбно сжатые губы Распятого. Он приблизил к Нему свое лицо и стал тихонько шептать:

– Ты не сердись на меня, пожалуйста. Я не хотел Вовку стукать!  Если б Ты знал, какой он противный, Ты бы на меня не сердился. Он все время дразнится и других подговаривает. Ты бы тоже не выдержал! Но я постараюсь, я ему даже мой ножичек подарю… Ты только отвлеки меня как-нибудь в следующий раз, если он приставать начнет, потому что я могу не выдержать. Господи, только не посылай меня в Cвой ад, потому что этот дяденька в платье сказал, что Тебя там не будет, и меня никто не спасет. Ты скажи ему обязательно, что Ты меня простил, а то мало ли что… И еще – у меня к Тебе просьба. Пусть Фунтик подольше живет. Можно?  А если нельзя, то сделай так, чтобы мы умерли в один день. Он без меня пропадет, его ведь никто терпеть не будет, потому что он царапается. А Тебе сейчас грустно из-за меня? Я Тебя очень подвел? Ты не можешь мне напомнить, зачем Ты послал меня на землю, а то я забыл? Я б Тебя больше не подводил…

Мальчик прижался к Распятию щекой и затих. Он стоял, не двигаясь, лишь изредка скользя пальцами по узорчатой ткани. Через какое-то время утвердительно кивнул  чему-то, слышимому лишь ему одному, и поднял голову. Затем спустился со ступеньки и направился к стулу, на котором сидела старушка. Ее глаза были по-прежнему закрыты, на щеках блестели дорожки от слез, одна рука прикрывала пригоршней рот, другая лежала поверх рукоятки отполированной временем деревянной палки. Старушка сокрушенно кивала головой в такт своим невеселым мыслям.

Мальчик подошел к ней и легонько дотронулся до сухонькой жилистой руки, сжимающей трость. Старушка открыла глаза и удивленно на него посмотрела. Он наклонился к ней и прошептал:
– Бабушка Даша, не бойся. Он тебя любит и ждет, и совсем-совсем не сердится. Он добрый. Ты уже все сделала в жизни и можешь идти Домой. У Него больше нет для тебя поручений…

Лицо старушки вытянулось. Она, не отрываясь, изумленно смотрела на мальчика выцветшими блекло-голубыми глазами в окружении покрасневших морщинистых век – как-будто боялась поверить услышанному и разрешить себе преждевременную радость. А потом  закрыла лицо худенькими ладошками, сквозь пергаментную кожу которых просвечивали голубоватые ручейки вен.  Спрятавшись за этой хрупкой защитой от посторонних глаз, она сидела какое-то время, сгорбившись и немного раскачиваясь из стороны в сторону,  а потом отняла руки от лица и, улыбаясь сквозь слезы, посмотрела на мальчика. Тот улыбнулся в ответ и взял ее за руку.

На возвышении перед алтарем священник произносил проповедь. Его голос то взлетал ввысь, то опускался до трагического низкого звучания, периодически перемежаясь продуманными паузами. Мальчик изо всех сил старался разобрать, о чем тот говорит, но опять ничего не понял и принялся рассматривать стоящих рядом с ним людей с понурыми серьезными лицами. Некоторые из них переминались с ноги на ногу, другие  украдкой потирали поясницы, третьи нетерпеливо посматривали по сторонам. Наконец, священник закончил свою речь, и люди стали выстраиваться друг за другом с крестообразно сложенными на груди руками.

Старушка поднялась со стула, и они с мальчиком присоединились к очереди. Несколько раз их толкали, оттесняя в сторону, и тогда старушка придерживала его за плечо, пропуская нетерпеливых вперед. Так, идя друг за другом, они  и приблизились к Чаше:
– Причащается раб божий Даниил… Раба божия Дария…

Затем они вместе подошли к столику, на котором стояли стаканчики  с разведенным горячей водой вином. Старушка взяла с серебрянного блюда продолговатый кусочек белого церковного хлеба, разломила его пополам и протянула мальчику. Они молча проглотили свои частички и, взявшись за руки,  вернулись на прежнее место.  Старушка откинулась на спинку стула и умиротворенно закрыла глаза. Лицо ее светилось тихой радостью и покоем.

Через некоторое время к мальчику подошла мама и увела его, раздраженно шепча что-то на ухо. Он брел вслед за ней, то и дело оглядываясь назад и натыкаясь на чьи-то тела. Наконец, старушка совершенно исчезла из виду,  оставив в его памяти лишь улыбающееся морщинистое лицо, окруженное белым платком.

Герда увидела яркий светящийся шар, опустившийся на то место, где сидела старушка, который вначале полностью поглотил ее, а затем отделился от сразу как-то обмякшего маленького тщедушного тела и начал подниматься вверх.  В центре этого светящегося шара сияло ярко-белое огненное ядро,  излучая такие-же ослепительно белые лучи. Тихая радость струилась в мир вместе с этими лучами, заполняя собой все пространство церкви, осеняя своим светом стоявших внизу людей. Казалось, на них сверху падает невидимый огненный дождь, который никто не замечал: просто люди, которых касались его невесомые струи, неожиданно начинали улыбаться, прикасаться друг к другу руками, обниматься, не в силах сдерживать переполнявшую их души потребность любить.

Через какое-то время Герда увидела кучку тревожно переговаривающихся людей, столпившихся около стула с застывшим в неудобной позе маленьким сгорбленным телом, а затем священника, спешащего к ним с обескураженным лицом.

Она встала со своего места, взяла в углублении свечного ящика желтую, почти прозрачную восковую свечу и подошла к поминальному столику:
– Упокой ее душу, Господи, и научи нас всех так жить и умирать…

Повинуясь какому-то непреодолимому желанию, она обернулась и увидела рядом с собой Даниила. Свозь раскосые детские глаза на нее серьезно смотрела взрослая мудрая душа, знающая цену потерям и обретениям. Герда обняла мальчика и прижала его к себе. Они молча следили за одиноко горящей свечой, которая отражалась на блестящей поверхности позолоченного Распятия, висящего над поминальным столом. Она наклонилась к мальчику и стала тихо читать стихотворение, написанное когда-то ее другом:

Настанет миг, когда покину Землю,
И к Твоему порогу устремлюсь.
Расправлю крылья и, призыву внемля,
В Твоих нейтральных водах опущусь.

Что птице взять с собой – воспоминанья,
Иль узелок несбывшихся надежд?
Все позабыв, застыну в ожиданьи
Когда-то мной оставленных одежд.

Швырну назад заветную монетку –
Авось вернусь когда-нибудь опять?
В мой паспорт пограничную отметку
Небесный страж внесет, не торопясь…

Мальчик взглянул на нее глазами, полными слез, и спросил:
– Почему я так поздно ее встретил?
Герда помедлила, а затем, пожав плечами, сказала:
– Я не знаю. Спроси у Него…

Они одновременно подняли головы и посмотрели вверх, однако, вместо потемневшего от времени позолоченного Распятия Герда и Даниил вдруг увидели ослепительно-белое сияние, сквозь которое пульсирующими огненными лучами проступал  лучезарный силует Человека, идущего им навстречу. Его длинные волосы развевались на ветру, белая одежда обтекала худощавое стройное тело, а руки были раскинуты в стороны, как-будто Он хотел обнять весь мир и прижать его к Своей груди. Человек улыбался и смотрел на них с такой невыразимой нежностью, что взгляд этот невозможно было выдержать, и они спрятали лица в ладонях, а затем ощутили, как сомкнулись огненные объятья Любви и время остановилось…

Через несколько минут они оба открыли глаза и осторожно осмотрелись по сторонам. К счастью, никому до них не было дела.  Мальчик молча посмотрел на Герду, легонько сжал на прощание ее руку и направился к выходу, где его уже ожидала беседующая с какими-то женщинами мама.

продолжение следует…

…

ведущая рубрики Ирина Хворостюк
написать автору