Валерия Новодворская

В Крыму идет процесс мирного строительства: последний украинский кораблик закидали светошумовыми гранатами. Украинские войска уходят, оставляя Крым оккупантам. Как в октябре 1917 года, когда Москву защищали одни юнкера, главной опорой Крыма остались военные лицеисты, которые отказались присягать России и спели гимн Украины. Дети не понимают расчетов и выкладок взрослых. Король Матиуш Первый из книги Януша Корчака Крым бы не сдал. Он же довоевался со своей армией детей против взрослых чуть ли не до расстрела. Заменили в последнюю минуту ссылкой на необитаемый остров.

Хорошо бы найти необитаемую планету и сослать на нее всех злодеев Земли, включая нас. Не щадить неправедных и злых — этого еще Державин требовал. Доколь? Украина, хочется верить, еще вернет себе Крым, если кары земные и небесные постигнут Россию. А вот мы индульгенцию нашу себе не вернем. Крым был такой индульгенцией, букетом цветов, что мы возложили в знак своего раскаяния на могилу загубленного в наших лагерях великого украинского поэта, которого сравнивают с Рильке, — Василя Стуса, и на безымянные холмики, под которые легли миллионы украинских крестьян — жертв Голодомора. Что там Никита Сергеевич! Крым отдавали русские интеллигенты, отдавали украинцам и многострадальным крымским татарам, отдавали с радостью, просили взять. Наше же поколение повторило этот жест после Беловежской пущи. Ни Ельцину, ни Гайдару, ни Бурбулису не пришло в голову требовать Крым у Кравчука, как научает нас идеолог злодеев Алексей Пушков. Потому что эти трое извергами не были. И все эти годы Крым грел нам душу летом и зимой. Хоть с Украиной мы расплатились за наши грехи, хоть здесь у нас была индульгенция.

Ведь больше мы никогда и никому не могли ничего возместить: ни Латвии, Эстонии и Литве, ни Молдове, ни Польше. И вот наше единственное искупление у нас отнято. Мы не защитили, не остановили, не смогли. Мы знали своего Дракона, но не сразили его, и он обрушился на Украину.

Мое поколение в 1968 году не спасло Чехословакию. Ну да, семерка. Ну да, я села в тюрьму в 19 лет, в том числе и за листовки в защиту Чехословакии. Но мы не остановили. И они вернули себе свободу только через 20 лет. Даже 21 год. Сколько чехов и словаков не дожили? Ян Палах не захотел ждать. А если кто-нибудь сделает это в Крыму?

И вот через 46 лет мы опять не остановили. А до этого не спасли Чечню и не сумели помешать фактической аннексии Абхазии и Южной Осетии, которая Самачабло… На что же мы годимся и должна ли существовать такая страна? Ведь сейчас Жириновский, оказавшийся не безобидным шутом, а злым троллем, предлагает поделить Украину, как в XVIII веке Россия, Австрия и Пруссия делили Польшу. Кусок — Румынии, кусок — Венгрии, кусок — Польше, кусок — России. С Киевом кусочек! Жириновский всегда был таким, он готовил страну к фашизму, только его штурмовики и речи по текстам «Фелькишер беобахтер» наряжались в яркие цирковые костюмы, катались на арене, приклеивали длинные носы. Чтобы не было так страшно, чтобы мы привыкали постепенно, чтобы подумали, что покупаем билет не в концлагерь, а в цирк.

Когда-то сын юриста, не имеющий никакого представления о праве, судился с главредом «Столицы» Андреем Мальгиным из-за своего профиля пополам с гитлеровским на обложке еще в середине 90-х. Жириновский (Жириком такое страшное явление уже не назовешь) доказывал, что он не фашист. Он обиделся. Он выиграл суд с формулировкой, что он не фашист, потому что не был осужден на Нюрнбергском процессе. Сегодня никто в суд не пойдет. Все руководство страны — фашисты. Все 91 (или 80%, ведь у наших социологов кошка всегда с хвостом) поддержавших аннексию Крыма — фашисты. И никто не осужден на Нюрнбергском процессе! Даже немцев, оравших «Хайль Гитлер», членов НСДАП, рядовых наци, домохозяек с портретами фюрера — и то не судили, хотя они были бенефициарами и соучастниками преступного режима. А что до нас, то не знали судьи Нюрнберга, даже американский судья, что судить за фашизм надо не только сталинское правительство и сталинское поколение, но и впрок, авансом.

А ведь когда Жириновский выступал перед студентами-математиками, они пожаловались на маленькие стипендии. Жириновский хлопнул в ладоши, внесли мешок с деньгами — и он лично стал раздавать всем по 500 рублей, и они потом даже не превратились в этикетки от нарзана. Нынче дьяволы честно работают, в отличие от Воланда, который покарал жадных обывателей. И никто не отказался, все взяли! Эти ребятки и бегали потом под фейерверками, празднуя с колорадско-жучиными ленточками чужую беду.

Может, осудим себя сами? Мы люди грамотные. Когда-то в Германии Карл Ясперс написал книгу «Немецкая вина». По этой книге невиновных в гитлеровской Германии не было. Даже антифашисты были виновны (кроме узников концлагерей), потому что выжили и не смогли помешать. Пора и нам писать такую книгу. Мы отвечаем за все. Мы читали книгу Юрия Германа с таким названием. Вон в фильме его сына, «Трудно быть богом», дон Румата, землянин Антон, решил ответить за чужую планету. А мы не хотим отвечать за собственную страну…

Мы почитали себя за Атлантов, мы пели Городницкого: «Атланты держат небо на каменных руках». Не удержали, небо с грохотом обрушилось на Украину. Так пусть же упадет и на нас.

Мы выпустили крыс из нашего чумного барака, в который власть превратила страну (по обоюдному согласию). Значит, давайте просить для себя о казнях египетских. От первой до последней. Пусть утонет не только войско фараона, он сам и его флот. Мы обязаны делить ответственность. Раз Россия — «Титаник» с ядерными ракетами, давайте тонуть вместе. Где санкции, где реальные санкции? Чтобы все западные посольства прекратили выдачу виз, даже нам, ходившим на шествие и митинг 15 марта. И никаких нам культурных обменов, никаких гастролей, никаких международных выставок. Вы не бойкотировали Олимпиаду — так отдыхайте в Сочи.

Крым для порядочных людей закрыт — раз Украина его лишилась, значит, и мы не будем пользоваться. А непорядочные пусть съездят и отдохнут без воды, без света и без еды. Пусть Путин им дает сухой паек. Предавшие Украину крымчане, решившие прибарахлиться российской пенсией, пусть жарят ее на керогазе, потому что больше жарить скоро будет нечего. Пусть Черноморский флот ловит им бычков.

А пенсия-то не российская. Обещать не вредно. И зарплат, умноженных на 4, тоже не будет. Привыкайте: вы же в Россию, то есть в СССР вернулись. Коммунизма через 20 месяцев Путин вам не обещал?

А что до нас, то пусть Россию вернут экономически в 1990 год. Чтобы вареная колбаса была в одной Москве, чтобы масло было по карточкам (200 граммов в месяц), чтобы ни устриц, ни бутиков, ни айфонов, ни модных кафе, ни иномарок. 90 (или 80%) поддержавших Путина выбрали Советский Союз. Пусть узнают вновь, что это такое: очередь за костями, всеобщий дефицит, железный занавес. Мы все это безропотно разделим. Мы знаем, за что.

Мы наложим санкции и на наших былых кумиров, на тех, кто обязан был блюсти нашу совесть, а вместо этого поддержал Путина, на деятелей искусства. Юрий Бондарев! Мы больше не купим ни одной вашей книги: вы выступили против героев вашей «Тишины» Кости, Сергея, Аси, доцента Морозова, арестованного отца Сергея. Вы перешли на сторону НКВД и доносчика Быкова.

И кому нужна распутинская экология, если подпись под гадким письмом уничтожает в писателе человека?

Фантаст Лукьяненко, предавший в «Постскриптуме» Украину! Мы больше не будем покупать ваших превосходных книг, потому что все это вранье. Ваш договор с «Дневным дозором» зашел слишком далеко, вы хуже Завулона, у вас чувства и логика негуманоидной цивилизации из «Конкурентов». Как только я узнаю, где вы живете, я притащу к дверям вашей квартиры дюжину ваших книг, которые стоят у меня в книжном шкафу, и призову поступить так и других. Так когда-то читатели карали в Норвегии Кнута Гамсуна за сотрудничество с прогитлеровским квислинговским режимом.

Юрий Кара! Вы больше никогда ничего не поставите: это проклятие от Лидии Чуковской, которая когда-то так прокляла Шолохова за его предложение расстрелять Даниэля и Синявского. Вы сели за сталинский стол на его «Валтасаровом пиру» из вашего же фильма и повторили поступок Понтия Пилата из вашего же «Мастера и Маргариты».

И пусть не будет ни одного приличного зрителя в Мариинке у Гергиева и МХТ у Олега Табакова. Пусть туда ходят «колорадские жуки» с ленточками, или пусть залы стоят пустые. Живите на путинских дотациях. Посмотрел бы Олег Ефремов на своего любимого артиста! Что, Олег Павлович, решили славить голого короля? Михаил Боярский! Вы хотите стать капитаном гвардейцев кардинала? Должность лейтенанта у вас давно есть.

Белла Ахмадулина сказала: «Нерасторжимы словесность и совесть». Мы не простим вас никогда. Ваши книги, ваши роли, ваши спектакли вы стерли. И Мастеру с Маргаритой больше никто не поможет, потому что Воланд-Гафт теперь перешел на сторону ГПУ.

 

Лия Ахеджакова

Когда два года назад начались протесты на Болотной, я ощутила восторг, благодарность, надежду, но сменилась она разочарованием. Это была отправная точка, когда люди проснулись. В первую очередь интеллигенция и средний класс, бизнесмены, студенты. Это очень хороший срез общества. Шли образованные, умные люди. Конечно, интернет тогда сыграл свою роль — это великая сила. Простой лозунг мигом разошелся: завтра будет поздно, ребят, нужно выходить. В дождь, в холод, в жару.

Я с огромным уважением отношусь к людям, которые продолжают выходить. Их могут избить, они могут попасть в больницу, их могут посадить в тюрьму, и в основном идет интеллигенция. Это огромный риск, но они не боятся. Когда идешь среди них, понимаешь — это другая страна, это другие люди. Я помню, как я вела на Болотную полуслепую старушку, она и не понимала, кто ее за руку держит. Выходят шестидесятники. Люди есть просто потрясающие, но большинство сидят дома, у них один принцип: продукты есть и нет войны, а другие пусть в тюрьмах гниют, моя хата с краю. В моей среде политика — грязное дело, мало кто решается высказаться.

У нас ведь бегут на площадь только по горячему, когда можно показать всем свою гражданскую активность. А вот когда нужно было составлять петицию за болотных сидельцев, мы всего 15 тысяч подписей набрали. Почему нам не стыдно? Почему ни Навальный, ни другие лидеры оппозиции не включились в это дело?

Больше всего пугает ужасающее равнодушие. Ведь молодежи и социально активных людей у нас очень много, но они в большинстве своем сидят дома. Очень много в нашей благополучной жизни оплачено. Это относительное благополучие успокаивает: кажется, что все нормально. Но когда нефть и газ кончатся, тогда они побегут.

Я была на Сахарова и на первую годовщину Болотной. От лидеров оппозиции у меня неоднозначные эмоции, не понимаю, почему в Координационный совет пустили каких-то радикалов. Там ведь есть содержательные люди, умные, настоящие. Есть оппозиционеры с большой буквы, но невозможно терпеть там националистов.

Если раньше лозунги были за честные выборы, сейчас народ выходит против наших судов. Там с легкостью докажут, что ты педофил, предатель, изменник родины, вор. Они могут пришить что угодно и кому угодно. Абсолютно слепого мальчика можно засадить в тюрьму, потому что он прицелился и попал древком в глаз полицейскому. Над болотниками полтора года издеваются, и это меня потрясает. Заводят новое дело против Ходорковского. Они Бога не боятся, что из-за них человек будет гнить в тюрьме.

Удивительная вещь — инертность нашего человека. Если в беду попадает сын или брат, он побежит, будет волосы рвать. Если сосед — ему уже все равно. Большинство вообще будет говорить: и правильно, надо их сажать.

Вы посмотрите, как это на госканалах преподносится. Евгений Киселев специально уехал на Украину, чтобы одним воздухом не дышать со своим однофамильцем, который хочет закопать сердца геев. У нас сейчас мамонтовщина проникла в зомбоящик. Либералы для них либерасты, а вот когда начнется фашизм настоящий, они вспомнят, кто выходил на Болотную, но будет поздно. Мы уверенно катимся в прошлые годы, я только боюсь назвать эту цифру. Мы точно откатились от 1993 года.

Прошло два года, нас стало в разы меньше, а мы не научились ничему. Когда выходят несколько тысяч человек, их очень легко скрутить и так наказать, что страх скует все население. Я смотрю на то, что происходит на Украине, когда в Киеве вышел миллион, и чувствую огромное уважение к украинскому народу. Я им черной завистью завидую. Понятно, что Евросоюз им благополучия не принесет, но они не хотят удавку на шее, им не нужен старший брат. Украинцы дали нам урок гражданской активности и бесстрашия

 

Андрей Макаревич

Про мерзость

Я переживаю за события на Украине. Но гораздо сильнее я переживаю по поводу того, что творится в этой связи у нас. Не покидает ощущение того, что наша власть полагает: страна, народ — это те, кто им управляет. Однако если правитель не слышит своего народа и при этом насилует его, народ его сметает. Так что на Украине произошла самая типичная революция, и при всей моей нелюбви к революциям я не могу назвать ее несправедливой. И теперь можно сколько угодно хлопать крыльями, называть восставших граждан «коричневой чумой» — выглядит это омерзительно.

Владимир Познер

Всем известно, что я атеист и верю в то, что произошел от обезьяны. От той самой обезьяны, которую труд и знания сделали человеком. В противоположность мне депутаты, ставшие все, как один, воцерковленными, я полагаю, верят, что созданы богом. И те, кто маршировали на ”русских маршах” с нацистской символикой, при этом ежеминутно осеняя себя крёстным знамением и держа в руках иконы, наверное, тоже в это верят. Поэтому и те, и другие все больше начинают напоминать мне обезьян. А следовательно, у них впереди долгий путь эволюции. Возможно, и из них получатся люди.

Однако я старый человек. Почему-то все забывают, что мне 78 лет. У меня, к сожалению, нет времени столько ждать. Поэтому я сейчас говорю: ”Спасибо всем, увидимся, как обычно, в следующее воскресенье и обо всем этом поговорим. Это будет заключительная моя программа перед отъездом в Париж. Мне жаль расставаться с Россией, но, став человеком, я больше не хочу делить с обезьянами одну страну. Вот такие нынче времена!